Михаил Дмитриевич раскрыл «песенник» на последней странице и внимательно просмотрел написанное.

— Хм, тиражи Спортлото за 1982-й год, с 39-го по 52-й. М-да, чувствую, обогатится Андрюха как Крез…

— Добавлять будешь? — перебил Смирнова учёный.

— Буду, — кивнул подполковник. — Но писать будешь ты, чтобы, как говорится, «одна рука, один почерк».

— Хорошо.

— Теперь по тексту. Во-первых, вместо компромата на меня упомяни ему про монетку, которую я нашёл в этой лаборатории в 82-м году.

— Точно! При общении с тобой тамошним монетка очень даже в жилу пойдёт.

— Во-вторых, — продолжил Михаил Дмитриевич, — то, что касается личности таинственного «седого»…

— А ты что? Знаешь, кто он такой? — вскинулся доктор наук.

— Подозреваю, — уклонился от прямого ответа Смирнов. — Напиши просто, что мы над этой проблемой работаем.

— Ага. Уже пишу.

— Отлично. Теперь, в-третьих, — Михаил встал и не спеша прошёлся по кабинету. — Я полагаю, и мне, и моим тогдашним коллегам очень поможет кое-какая информация из будущего. Надеюсь, Андрей, когда придёт время, использует её грамотно. В смысле, когда ему придётся плотно работать с конторой.

— Хочешь слить ему информацию о кротах в Комитете? — невинно поинтересовался Шурик.

— Угадал, — расплылся в улыбке Смирнов. — Записывай…

За пять минут он надиктовал Синицыну десяток фамилий с комментариями по типу «Что? Где? Когда?», то есть, на чём конкретно попался, где служил, какую занимал должность и, самое главное, когда расстреляли.

— Были, конечно, и другие предатели, но эти наиболее значимые, — пояснил в конце «монолога» Смирнов. — Если выявят хотя бы этих, уже хорошо. С остальными можно разобраться по ходу, при провале главных агентов все прочие сами засветятся. Пойдут, так сказать, довеском к основному улову.

— Уф! Записал, — откинулся на стуле профессор. — Даже рука устала.

— Это не страшно, — рассмеялся «чекист». — Главное, чтобы у наших рука не дрогнула, когда к стенке будут предателей ставить.

— Тоже верно, — согласился учёный, потом вздохнул и перешёл к наболевшему. — Ну что ж, с хорошим мы разобрались, теперь поговорим о плохом.

— Считаешь, что уничтоженные в твоей квартире закладки — новость плохая? — поднял бровь Михаил Дмитриевич.

— Да нет, почему, хорошая новость, — смутился Синицын. — Просто… просто это уже не новость. Их еще в субботу убили. Ну, тот парень, что от тебя приходил. И жилье я на охрану тогда же поставил.

— Думаешь, за тобой снова следят? — нахмурился подполковник.

— Дело не в этом, — отмахнулся профессор.

— А в чём?

— В том, что выселяют меня отсюда.

— Как это выселяют? Куда? — удивился Смирнов.

— В никуда, — развёл руками учёный. — С утра сообщили, а потом и бумагу прислали, что мой проект временно закрывают. До тех пор, пока тут стройка идёт. Якобы не обеспечены условия безопасности.

— Когда именно закрывают? И что будет с этим? — Михаил Дмитриевич указал на стоящую в лаборатории установку.

— Приказано полностью освободить здание до 28-го числа. Основная установка, та, что внизу, останется. Её полностью обесточат и поставят вокруг защитный экран. А что касается этой, — Шурик опять вздохнул. — Эту модель предписано разобрать, упаковать, опечатать и отправить на ответственное хранение.

— Вот ведь хрень! — выругался подполковник.

— Согласен. Полная хрень, — грустно вздохнул Синицын. — И, как всегда, совершенно не вовремя. Только-только результаты пошли, и тут — на тебе. Гипс снимают, клиент уезжает…

— Слушай, Шур, а ты не мог бы собрать подобную установку где-нибудь в другом месте? — перебил друга Смирнов.

Профессор задумался.

— Ну-у… теоретически да. Наверное, мог бы.

— Тогда какие проблемы? Соберём другую, точно такую же. Тебе что для этого надо? Мозги? Руки?

— То же, что и Наполеону, — усмехнулся учёный. — Во-первых, деньги, во-вторых, деньги и, в-третьих, опять же деньги. Причём, немало.

— Сколько конкретно?

— Думаю, миллионов семь-восемь, как минимум.

Михаил Дмитриевич изумлённо присвистнул.

— Надо же! Знал ведь, что наука — удовольствие не из дешёвых, но чтобы настолько… Надеюсь, ты о рублях говоришь, а не о евро с долларами.

— О рублях. Про доллары — это в дирекцию.

— И то радость, — покачал головой Смирнов. — Впрочем, ладно. Деньги, я думаю, мы найдём.

— Откуда? — вяло поинтересовался профессор.

— Если надо, значит, найдём. Было бы желание.

— Уверен?

— На все сто.

— Это хорошо, — повеселел Синицын. — Тогда сделаем так. Я быстренько набросаю смету, а как финансы пойдут, сразу начнём закупаться. Думаю, месяца за два управимся.

— А почему так долго?

— Позиций заказных очень много. Часть за границей делают, что-то на номерных заводах. Я-то ведь буду как частное лицо выступать, а не как государство. Придётся ждать, пока сделают, пока доставят.

— А импортные комплектующие — это обязательное условие? — засомневался Смирнов. — Сам понимаешь, секретность и всё такое.

— Заказывать будем в разных местах, — пояснил Синицын. — У меня за бугром знакомых достаточно. Коллеги, можно сказать. К тому же, сами по себе комплектующие технологическими новинками не являются. Их много кто производит и продаёт. С этим, я думаю, проблемы не будет.

— Будем надеяться.

— Да, будем. И, кстати, надо будет Андрея обо всём этом проинформировать. В смысле, о том, что какое-то время связь у нас будет односторонняя. Только из прошлого в будущее, но не обратно.

— Да, это правильно.

— И ещё надо предложить ему подыскать какое-нибудь хорошее место для ретранслятора.

— А это зачем?

— А чтобы с энергией поменьше возиться. Чем меньше расстояние между передатчиком и ретранслятором, тем меньше затраты на временной перенос. Мы ведь теперь птицы вольные, где захотим, там и поставим свою установку. Он подберёт удобное для себя место, а мы подстроимся под него и найдём что-нибудь подходящее поблизости.

— Понятно, — кивнул Михаил Дмитриевич. — Сегодня мы как? Успеем эксперимент провести?

— Естественно. Для чего бы я тогда тебя приглашал? — пожал плечами профессор. — Иди, занимай капсулу. Сейчас отправим тебя… куда бог пошлёт.

— Бог не выдаст, свинья не съест, — хохотнул «чекист», стягивая с себя свитер. — Прорвёмся.

…На подготовку к эксперименту ушло пятнадцать минут.

Обвешанный датчиками Михаил разместился на «электрическом стуле», а Шурик, закончив дописывать послание в прошлое, запихнул «песенник» в «спецконтейнер», проверил готовность техники и испытателя и, вернувшись за компьютерный стол, вновь, как и неделю назад, начал считать секунды.

— Десять, девять, восемь… три, два, один… ноль!

— Поехали!..

Четверг. 16 сентября 1943 г. Остров Крит. Окрестности Като Сими.

— Дядя Михос! Дядя Михос!

— Чего орёшь? — Михаил приподнялся над грудой камней и шикнул на ломящегося через кусты Костаса. — Прёшь как танк, чему я тебя только учил?

— Фух! — молодой парень, перехватив поудобней винтовку, плюхнулся на землю рядом со штабс-капитаном. — Извини, дядя Михос. Боялся, что не успею.

— Нечего на тот свет торопиться. Туда мы всегда успеем, — буркнул Смирнов. — Зачем пришёл? Почему не остался со всеми?

— Меня Манолис послал. Сказал, что вдвоём будет легче.

— Командир, говоришь, послал? — Михаил с сомнением посмотрел на парня.

Под пристальным взглядом «старшего» тот стушевался, отвёл глаза и тихо пробормотал:

— Ну-у… не совсем.

— Понятно, сам напросился, — хмыкнул штабс-капитан, отворачиваясь от «племянника» и возвращаясь к наблюдению за виднеющимися невдалеке развалинами. Единственная тропа, ведущая к морю была перед ним как на ладони. Место для засады почти идеальное. Старые камни давно поросли лесом. Слева и справа скалы. На склонах колючий кустарник и расщелин полно. Если немцы решат обойти огневую позицию, потеряют на этом пару часов. За это время отряд Манолиса Бадуваса успеет довести беженцев до побережья и дождаться баркасов. А если и не успеет, то у штабс-капитана есть в запасе ещё одна «домашняя заготовка» — отойти на дальний конец ущелья и встретить карателей там. Кинжальным огнём из трофейного МГ, благо боеприпасов хватало, семь полных лент и ещё россыпью в цинке…